Станислав Лем
Стани́слав Ге́рман Лем (польск. Stanisław Herman Lem; 12 сентября 1921, Львов, Польша — 27 марта 2006, Краков, Польша) — польский философ, футуролог и писатель (фантаст, эссеист, сатирик, критик). Его книги переведены на более 50 языков, продано более 40 млн экземпляров. Автор фундаментального философского труда «Сумма технологии», в котором предвосхитил создание виртуальной реальности, искусственного интеллекта, а также развил идеи автоэволюции человека, сотворения искусственных миров и многие другие.
Первый литературный успех пришёл к Лему в 1951 году после публикации романа «Астронавты». Роман неоднократно публиковался за рубежом. Станислав Лем писал о (часто выглядящих непреодолимыми) трудностях общения человечества с внеземными цивилизациями, о технологическом будущем планеты. Более поздние его работы посвящены также идеалистическому и утопическому обществу и проблемам существования человека в мире, в котором нечего делать из-за технологического развития. Его сообщества внеземных миров включают рои механических самоорганизующихся «насекомых» («Непобедимый»), разумный Океан («Солярис») и другие. Проблемы технологической утопии рассматриваются в романах «Возвращение со звёзд», «Мир на Земле», «Осмотр на месте» и немного в цикле «Кибериада». Постепенно в творчестве Лема наметился уход от литературной проработки занимавших его проблем. Вышедший в 1968 году «Глас Господа» имеет крайне скудный сюжет, служащий фоном для теоретических рассуждений о возможных форме и содержании контакта с внеземными цивилизациями. Во многих художественных произведениях Лема встречаются квази-автобиографические вставки. Характерным примером являются описания переживаний главного героя в повести «Ананке», входящей в цикл «Рассказов о пилоте Пирксе». Исследователи обнаруживают следы воспоминаний о Холокосте в ранней трилогии «Неутраченное время», эпизодах романов «Глас Господа», «Солярис» и автобиографическом «Высоком замке».
К философской прозе Лем обратился в начале 1950-х годов в своих посвящённых кибернетике «Диалогах». В 1960-х годах в профессиональных философских журналах Лем начал публиковать всё больше статей и книг, уже не имеющих много общего с литературой в собственном смысле. Вышедшая в 1964 году «Сумма технологии» вызвала интерес и полемику в философских кругах на тему возможных перспектив мира в эпоху после технологической революции. В 1968 году Лем в «Философии случая» представил свою теорию литературы. В своих публикациях Лем полемизировал с польскими философами, наиболее известен его спор с Лешеком Колаковским. Произведения Лема изобилуют интеллектуальным юмором, игрой слов, всевозможными аллюзиями. Лем является автором многочисленных неологизмов, которых насчитывают более 1500. После 1989 года Лем полностью прекратил писать художественную литературу, и практически оставил философию. В своих выходивших в последний период творчества сборниках эссе, таких как «Тайна китайской комнаты» (1996) и «Мегабитовая бомба» (1999), Лем возвращается к теме искусственного интеллекта и информационного взрыва. В сборнике «Мгновения» (2000) он вновь обращается к проблемам, рассмотренных в «Сумме технологии» — жизнь на Земле и во Вселенной, эволюция, генная инженерия. Последние несколько сборников включают фельетоны, которые писатель на протяжении многих лет писал для различных изданий. В своих последних статьях Лем предсказывал неизбежный военный конфликт в мировом масштабе.
Наибольшей популярностью творчество Лема пользуется на родине, в России и в США. В отличие от Польши, в немецкоговорящих странах, Австрии, ГДР, ФРГ и Швейцарии, критики и читатели рано оценили как художественные достоинства, так и выходящие за рамки научной фантастики рационализм, научную смелость и устремлённость в будущее прозы Лема. Начиная с 1973 года престижное немецкое издательство Suhrkamp Verlag публиковало его книги и посвящённые ему исследования. В литературоведении изучение творчество Лема получило название «лемология», а специалистов по творчеству польского писателя называют «лемологами».
Станислав Лем был удостоен высоких государственных наград Польши, в том числе — золотой крест Заслуги, Орден Белого орла, командорский и офицерский кресты Ордена Возрождения Польши, государственную премию ПНР I степени за литературное творчество. В 1981 году Лем получил почётную учёную степень Вроцлавского технологического университета, а позднее — Опольского, Львовского и Ягеллонского университетов. Почётный доктор Львовского медицинского университета.
Пан Станислав Лем безбожно устарел.
Как мыслитель, конечно.
В качестве писателя-фантаста он еще вполне может увлечь вдумчивого читателя (другое дело, что таковых в наше время днем с огнем не сыщешь). И все же и «трилогия о Контакте» («Эдем», «Солярис», «Непобедимый»), и юмористические тексты про приключения Ийона Тихого, «капитана дальнего галактического плавания, охотника за метеорами и кометами, неутомимого исследователя», и «сказки» про роботов остаются в золотом фонде мировой научной фантастики. Но вот уже «Астронавтов» и «Магелланово облако» вряд ли кто откроет в современном мире. И сам писатель это понимал, не разрешая включать их в состав прижизненных собраний сочинений.
Однако в общем и целом ясно одно: Станислав Лем — безусловный классик польской литературы второй половины ХХ века. Яркий, очень своеобразный язык, запоминающиеся персонажи, интересные сюжеты и сложные фанатические идеи — все это присутствует во всех его художественных книгах. Вот только Лему было мало просто положения писателя и уж тем более — писателя-фантаста (парадокс, но один из самых заметных фантастов ХХ века к фантастике относился со скепсисом и чуть ли не с презрением). Лем считал себя прежде всего философом и «созидателем смыслов».
Но к сожалению, сейчас от размышлений или публицистических высказываний фантаста веет какой-то замшелостью пятидесятых-шестидесятых годов двадцатого века. У него вполне можно найти заявления подобного типа: «Достаточно прочитать то, что могут предложить сегодня мыслители этого религиозного круга, чтобы увидеть потрясающее несоответствие их учений и заповедей проблемам современной цивилизации, кошмарный анахронизм их учений и заповедей».
И здесь дело даже не в абстрактном атеизме писателя. У самого Лема он и не был особо воинственным, хотя фантаст и демонстрировал постоянное, упорное безбожие в своих открытых выступлениях.
Впрочем, а какую другую позицию мог занимать потомок австро-венгерского барона, вынужденный «осуществлять писательскую карьеру» в условиях Польской Народной Республики?
Пану Лему приходилось делать вещи и более унизительные. Чтобы понять до какой степени ему приходилось «прогибаться», рекомендую перечитать «Путешествие двадцать шестое Ийона Тихого» (позже его фантаст в новые собрания сочинений также не включал и из классической подборки приключений «межгалактического Мюнхгаузена» выбросил).
А уж коммунистическое навязывание атеизма он, видимо, воспринимал вообще безболезненно. Для польского фантаста откровенное безбожие было вполне органичным (как и для многих других интеллигентов двадцатого века в Европе).
—
