Во время Второй мировой войны Алан Тьюринг работал в Правительственной школе кодов и шифров, располагавшейся в Блетчли-парке, где была сосредоточена работа по взлому шифров и кодов стран Оси. Он возглавлял группу Hut 8, ответственную за криптоанализ сообщений военно-морского флота Германии. Тьюринг разработал ряд методов взлома, в том числе теоретическую базу для Bombe — машины, использованной для взлома немецкого шифратора «Enigma».

После войны Тьюринг работал в Национальной физической лаборатории, где по его проекту был реализован первый в мире компьютер с хранимой в памяти программой — ACE. В 1948 учёный присоединился к вычислительной лаборатории Макса Ньюмана в Университете Манчестера, где ассистировал при создании Манчестерских компьютеров, а позднее заинтересовался математической биологией. Тьюринг опубликовал работу по химическим основам морфогенеза и предсказал протекающие в колебательном режиме^[en] химические реакции, такие как реакция Белоусова — Жаботинского, которые впервые были представлены научному сообществу в 1968 году. В 1950 году предложил эмпирический тест Тьюринга для оценки искусственного интеллекта компьютера.

В 1952 году Алан Тьюринг был признан виновным по обвинениям в совершении «грубой непристойности» в соответствии с «поправкой Лабушера», согласно которой преследовали гомосексуальных мужчин. Тьюрингу был предоставлен выбор между принудительной гормональной терапией, призванной подавить либидо, или тюремным заключением. Учёный выбрал первое. Алан Тьюринг умер в 1954 году от отравления цианидом. Следствие установило, что Тьюринг совершил самоубийство, хотя мать учёного считала, что произошедшее было случайностью. Алан Тьюринг был признан «одной из самых известных жертв гомофобии в Великобритании». 24 декабря 2013 года королева Великобритании Елизавета II помиловала Алана Тьюринга посмертно.

В честь учёного названа Премия Тьюринга — самая престижная в мире награда в области информатики.

Машина Тьюринга — Велшмана

 

В течение нескольких недель после прибытия в Блэтчли-парк Тьюринг написал спецификации к электромеханической машине, которая могла помочь со взломом «Энигмы» более эффективно, чем польская «криптологическая бомба». Машина Тьюринга с улучшениями, предложенными математиком Гордоном Велшманом, стала важнейшим инструментом для расшифровки сообщений «Энигмы». Машина получила название Bombe.

Машина искала возможные настройки, использованные для шифрования сообщений (порядок роторов, положение ротора, соединения коммутационной панели), опираясь на известный открытый текст. Для каждой возможной настройки ротора (у которого было 10¹⁹ состояний или 10²² в модификации, использовавшейся на подводных лодках) машина производила ряд логических предположений, основываясь на открытом тексте (его содержании и структуре). Далее машина определяла противоречие, отбрасывала набор параметров и переходила к следующему. Таким образом, бо́льшая часть возможных наборов отсеивалась и для тщательного анализа оставалось всего несколько вариантов. Первая машина была запущена в эксплуатацию 18 марта 1940 года. Перебор ключей выполнялся за счёт вращения механических барабанов, сопровождавшегося звуком, похожим на тиканье часов.

Осенью 1941 года Алана Тьюринга и его коллег Гордона Уэлчмана, Стюарта Милнер-Берри и Конела Хью О’Донела Александера постигло разочарование. На основе наработок польского бюро шифров они смогли наладить работу системы, способной эффективно взламывать шифр «Энигмы», но у них было мало и людей, и машин, поэтому времени на расшифровку всех сообщений не хватало. Тем не менее, благодаря успехам дешифраторов, летом 1941 года потери грузов от действий немецких подлодок сократились до 100 000 тонн в месяц, но этого было всё ещё недостаточно. Группе необходимы были ресурсы для того, чтобы справиться с постоянными улучшениями немцев. Попытки получить больше людей и привлечь финансирование для постройки новых машин официальными путями ни к чему не привели. Наконец, 28 октября, нарушая все правила, они отправили письмо Черчиллю. Тьюринг и его коллеги особенно подчеркнули, что их запросы ничтожны по сравнению с возможной выгодой.

Эффект не заставил себя ждать, Черчилль послал молнию генералу Исмэю:

К НЕМЕДЛЕННОМУ ИСПОЛНЕНИЮ. Удостоверьтесь, что у них есть всё, что нужно, и отчитайтесь мне о выполнении.

18 ноября глава разведки доложил, что все возможные меры были предприняты. К концу войны в эксплуатацию было запущено более двух сотен машин.